Сысертский фарфор можно назвать абсолютной данностью. Для местного жителя завод — это часть города, часть жизни, часть повседневности. У моего одноклассника мама работала на заводе, у кого-то из друзей там работали сестры, бабушки и дяди. Дома у всех обязательно была посуда «фарфора». То есть это было само собой, никто на это не обращал внимания и не придавал этому особой ценности — как это часто бывает с тем, что происходит у тебя под носом и является частью твоего ежедневного существования. В последний мой приезд в Сысерть, как раз когда я и ходил на завод снимать этот репортаж, я спросил у родителей, остались ли что-то из изделий завода у нас дома. К сожалению я нашел только одну чайную кружку, которую забрал с собой в Москву. Эта кружка для меня является бесконечным источником воспоминаний. Из такой кружки (раньше у нас их было штук 6) я пил кофе по утрам перед школой, пил из нее горячее молоко с медом когда болел, залпом выпивал кружку ледяной воды из-под крана после жаркой летней беготни во дворе. Так что можно сказать, что о заводе мы вообще не думали, но он был с нами всегда.

Остались обрывки воспоминаний, которые обострились, когда я вернулся туда в этот раз. Я помню, что экскурсия была рано утром, и я очень хотел спать. Помню, что мне было скучно и не очень-то интересно. Но вот я отчетливо запомнил свое искреннее удивление, когда увидел, что каждую кружку расписывают вручную. Учитывая, что любые воспоминания — чистый миф и мистерия, я, наверное, что-то преувеличиваю сейчас в своем сознании, но мне правда кажется, что меня это поразило.
Классно было сейчас ходить по заводу и внезапно осознавать, что вот тут я был! Именно в этой комнате я стоял и с этого ракурса смотрел на эти столы. Получается такой отпечаток времени, который накладывается на реальность. Как полупрозрачная и выцветшая картинка ложится на яркое и свежее изображение. Думаю, что мои фотографии завода от части несут в себе это ощущение.

Тут есть два фактора:

Первый — как я и сказал ранее, сейчас действительно есть глобальный тренд на регионы. Не буду гадать с чем именно он связан, но факт на лицо.

А второй — пришел неравнодушный человек.

На протяжении всего постсоветского времени Сысертью управляли пожилые номенклатурщики, которые подстать тому времени строили себе коттеджи, торговали землей, и на сам город оставались сущие копейки. Все мое детство Сысерть крепко стояла на месте и словно застыла во времени. Никакого развития, помимо естественного природного разложения и разрушения. С приходом нынешнего главы города дела начали меняться. Это молодой и неравнодушный человек, который по всей видимости не хочет спускать свою жизнь на холостых оборотах.

Зачастую инициатива культурных проектов приходит от простых людей, жителей региона, но Дмитрий Андреевич все это дело подхватывает и доводит до высших органов власти. Таким образом, например, первый большой проект в Сысерти получил президентский грант, что несомненно дало большой и мощный старт для развития всех последующих начинаний.

Когда я узнал о проекте у меня возникло к ним очень сильное чувство эмпатии и симпатии.

Вообще, корни проекты уходят в еще более глобальную историю, которая касается развития всей Сысерти. Я давно слежу за тем, что они делают и, конечно, это не может быть для меня безразлично. Мне захотелось познакомиться, пообщаться, сделать что-то вместе. Для меня это в принципе очень естественная форма мышления и действия. Когда мне что-то интересно, я всегда стараюсь войти с этим в контакт и сообразить что-то вместе.

Когда мы только зашли на завод, первое место куда мы попали — это был кабинет Андрея. Меня совершенно покорила атмосфера этого места и лично Андрей. Какое-то безумно живое пространство. Место где плесень цвета малахита и она не выглядит здесь чужеродной, а напротив вносит художественные образы на стены и потолок.
Вообще, от таких мест мы «ссымся кипятком» в какой-нибудь деревенской Италии. Когда ты заходишь в мастерскую и там все на своих местах, каждый предмет несет в себе историю и все пропитано каким-то очень правильным порядком. А здесь это все в Сысерти, прямо у тебя дома. Для меня это удивительные моменты осознания.

Ну и сам Андрей: скромный, вежливый и очень добрый. Ответил на все вопросы, все показал, рассказал и тут же продолжил работать. Я последнее время большое внимание уделяю понятию «мастера». Вот Андрей мне показался настоящим мастером.
Еще на заводе особенное ощущение времени. Ты попадаешь туда как в отдельную реальность, в которой все существует по своим законам. Проходишь мимо мастеров, у каждого из телефона тихонько играет своя музыка, кошка пробегает мимо, капли дождя за окном, вентиляция шуршит. Похоже на внутренность фильма, который ты смотришь и забываешь о том, что время вообще существует.

Я человек культуры. Для меня вещи, связанные с этим понятием, являются определяющими в жизни. Я постоянно исследую, задаю вопросы и пробую что-то делать в этой области. Завод для меня — это большая часть культуры. Начиная очень камерным ощущением моей детской кружки, заканчивая культурным кодом моего региона, Урала.

Сохранить и позволить заводу существовать — значит разрешить культурному коду продолжить свое движение. Преемственность и традиция позволяют человеку чувствовать себя намного более уверенным и самодостаточным существом, и в каком-то общем смысле это делает жизнь человека лучше.

Сейчас идет естественный и долгожданный тренд на регионы. Я давно об этом говорил и в какой-то степени ждал этого момента. Это очень правильный процесс, который возвращает человеку веру в его дело, в ремесло, в мастерство. Это такие фундаментальные понятия. Так что я очень надеюсь, что «фарфор» снова станет такой же повседневностью, обыденностью и естественной частью жизни и быта людей.