Джон начал коллекционировать старую одежду. И если сначала это были английские поло Fred Perry и поношенные Levi’s, то потом — редкая американская рабочая одежда. Интерес юноши обернулся первой работой в магазине винтажа, а затем — переезде в Японию, который и определил весь карьерный путь Джона: из простого персонала в директора ряда японских предприятий и владельца собственного обувного бренда.
Мы поговорили с мистером Лофгреном о влиянии британских субкультур, фильме “Квадрофения”, переезде в Японию, дружбе с Найджелом Кабурном, сотрудничестве с TSPTR и ELMC, жизненных принципах и, конечно же, о знаменитых на весь мир Engineer Boots.
Вы родились в Калифорнии. Расскажите нам о своей родине и юности.
Я вырос на ферме в Кингсбурге, очень маленьком городке, расположенном в центре Калифорнии. Я работал помощником на ферме и в строительной компании моего отца. В свободное время катался на мотоцикле и BMX, ходил на охоту, рыбалку.. Типичная жизнь калифорнийского подростка.
Как нам известно, когда вы были подростком, вы состояли в движении скинхедов и хардмодов. Расскажите нам об этом периоде. Почему вас привлекли эти субкультуры?
Эти “британские” субкультуры всегда казались мне необычными, этим и привлекали. Этот стиль, эта музыка... Всё оказало на меня огромное влияние. Когда мне было 13 (1983 год), я открыл для себя панк-музыку, и это вызвало интерес ко всей британской культуре. Год спустя, когда я был в 8 классе, я посмотрел фильм “Квадрофения” и это событие изменило всё. В том фильме главный герой сказал: “Слушай, я не хочу быть таким же, как все. Вот почему я мод, понимаешь?”. Я жил на ферме в маленьком городе, и, став модом, моя жизнь заиграла красками. Это привело к своего рода одержимости: я стал искать модовскую одежду, собирал винил, ездил на скутерах Vespa и Lambretta. Признаю, подобное может привести к некоему снобизму. Нужно много работать и делать, чтобы быть в этом движении, поэтому было невозможно не гордиться собой.
Припомните интересный случай из того периода?
Их было очень много, правда. В то время, когда обычные подростки жили обычной жизнью, у нас была своя сцена скинхедов и модов. Мы путешествовали по другим городам, чтобы встретиться с другими ребятами из этих движений. Мы отправлялись в Сан-Франциско или Лос-Анджелес, чтобы устроить гонки на скутерах и танцевальные вечеринки. Я и мое окружение были единственными, кто понимал, что они живут действительно необыкновенной жизнью. В 1980-х это было очень интересно.
Какую музыку и каких исполнителей вы слушали в то время? И сильно ли поменялись ваши нынешние музыкальные вкусы, по сравнению с тем периодом?
Я обожал The Who, The Small Faces, The Kinks, The Creation и другие “модовские” группы 60-х, но только power-pop мог по-настоящему “говорить” с моей подростковой тоской. Группы вроде The Jam, Secret Affair, Purple Hearts и The Chords были моими фаворитами. Кроме того, я слушал много ска и северного соула.
Я все еще люблю эту музыку, но времена и вкусы меняются. Сейчас мне нравится старое кантри и джаз. В данный момент я слушаю Carl Sonny Leyland. Современную поп-музыку, в большинстве своем, я вообще не переношу. Это сравнимо с мусором в ушах.
Когда вы начали интересоваться винтажной одеждой? Как это было?
Я начал покупать винтажную одежду, когда мне было 13 или 14. Помню, как мы с друзьями заставили родителей высадить нас около комиссионных магазинов, где мы охотились за одеждой и обувью. Идеальными днями считались те, когда нам удавалось найти костюмы на трех пуговицах из ткани “Sharkskin”, поло Fred Perry, сделанное в Англии, или пару старых Levi’s с ярким фейдом. И все наши поиски были совсем не из разряда “Найти редкие винтажные вещи, чтобы “слить” их на eBay”.
Когда вы твердо решили, что хотите посвятить себя миру винтажной моды? И когда вы решили заняться собственным делом?
Примерно в 1997 году, когда я заканчивал учебу в колледже и получал диплом по антропологии. Я вернулся с семестра в Пекинском Университете. Я начал работать в комиссионном магазине в отделе винтажной одежды. Большинство моих клиентов были японцами. Я наслаждался своей работой и с каждым днем узнавал больше о винтажной одежде, но даже там я работал ради денег. А мне хотелось узнать больше о винтаже, с которым я имею дело, чем о том, сколько долларов я за него получу.
А как вам удалось переехать в Японию?
Я не видел перспектив получить другую должность в том магазине, к тому же знал, что Япония — лучшее место, чтобы узнать больше о винтажной одежде. Мне повезло, один из моих лучших клиентов из Японии предложил мне должность байера в его компании. У меня появилась возможность жить в Японии и путешествовать по всему миру в поисках вещей для той компании. Я согласился, но с одной просьбой — я хотел открыть свой собственный магазин. Я открыл место под названием “Honky Tonk”, а моя компания называлась H.T.C. (Honky Tonk Company). Винтажная сцена в Японии была великолепной, меня окружали люди, которые искренне интересовались одеждой, как узнать её годы по лейблам и всеми особенностями её производства. Речь шла не столько о ценности, сколько о самой красоте вещей. Это было настоящим исследованием. Поэтому я был на седьмом небе от счастья!
Как нам кажется, в Сендае вы занимаетесь практически всем, что связано с одеждой в винтажном стиле. В первую очередь, многие знают вас как производителя одних из самых лучших Engineer Boots. Как вы их создавали?
Долгим путём проб и ошибок. Я потратил много времени, сил и денег на производство сэмпла, после производства сэмпла, который был произведен после ещё одного сэмпла… Я начал с простого: личная коллекция Engineer Boots, карандаш и лист бумаги. Я взял все самые интересные детали с винтажных ботинок и совместил их вместе, создав именно то, что соответствовало моим представлениям о внешнем виде, удобстве и качестве. Это касалось, в первую очередь, принципиальной этики. То есть никаких подошв, металлических пряжек или любых других материалов из стран, вроде Китая и т.д. Этот принцип касается всего, что я делаю. Следовательно, моя обувь стоит недешево, но я чувствую, что её качество остается на самом высшем уровне.
Кроме “инженеров” я делаю логгеры, несколько моделей на основе военных американских ботинок, “дезерты”, дерби с круглым мыском и несколько вулканизированных кед. Прямо сейчас я занят созданием ботинок на основе танковых моделей времён Второй мировой войны, которые будут представлены только у англичан Eastman Leather.
А что насчет Speedway, вашего магазина в Сендае?
После того, как я покинул ту компанию, на которую работал в Японии, я начал интересоваться новой одеждой. Я устал постоянно летать и искать винтаж, вместо этого я начал чувствовать тягу к созданию чего-то нового. Но я не хотел, чтобы Honky Tonk превратился из магазина винтажа в магазин новых вещей. Мне было нужно начать с чистого листа. Так я и открыл Speedway в 1998 году. С самого начала с ним было сложно, а после мирового финансового кризиса стало ещё сложнее. Дела шли очень плохо, но я не терял надежды, что я смогу сохранить этот магазин. Через 3 месяца после начала кризиса Speedway переехал в другое место, и я закрыл Honky Tonk. Это был смелый шаг: Honky Tonk приносил намного больше денег, чем Speedway. Я закрыл магазин, который приносил мне доход, чтобы уделять больше внимания моей новой страсти. Окружающие меня люди думали, что я сошёл с ума.
Кроме Speedway вы управляете магазином NIGEL CABOURN THE ARMY GYM SENDAI. Нам интересно, как вы познакомились с Найджелом?
Это очень-очень длинная история, потребуется не один час, чтобы в деталях рассказать о том, как именно мы познакомились. Если вкратце: меня привлек бренд Найджела, поскольку одна половина его вещей была сделана Японии, а другая — в Европе. Мы с Найджелом отлично понимаем друг друга. Однажды токийская компания предложила мне открыть отделение NIGEL CABOURN в Сендае, и я не смог отказаться. Так наша дружба с Найджелом переросла в тесное сотрудничество.
Помимо непосредственной помощи различным брендам в производстве, вы регулярно делаете совместные вещи с TSPTR и ELMC. Чем вам нравится работа с ними?
Я работаю с этими брендами, поскольку искренне люблю людей, которые за ними. У нас одинаковые ценности, взаимные доверие и уверенность. Конечно, раньше я сотрудничал и с другими людьми, о чем позже сожалел, поэтому я отказался работать практически со всеми. Кроме этого, я перестал поставлять свою обувь в ряд магазинов, поскольку, как мне кажется, они не заслуживают этого. Для меня это значит больше, чем просто бизнес. Я понимаю, что звучит как клише, но это действительно так.
Вы делаете для них одежду, но никогда не делаете её в рамках бренда John Lofgren. Почему?
Вообще, изначально я делал и одежду. Делал всё, но разработка обуви, которую я хотел сделать, занимала слишком много времени. Вместе с этим я получал письма от брендов со всего мира с просьбой помочь изготовить одежду. Я решил принять единственное возможное решение: я буду заниматься производством лучшей обуви, которую смогу сделать, для своего бренда John Lofgren, и делать то же самое, но в плане одежды, для некоторых зарубежных компаний. Как видите, это сработало!
Можете рассказать нам о вашей повседневной жизни? Что вас интересует кроме винтажа?
Это может звучать странно, но меня интересует детский и рабский труды. Эти факторы определяют мои потребительские привычки. Когда речь заходит о стране-производителе и рабочих, многие бренды умалчивают детали. Я не хочу поддерживать тех, кто поддерживает детский и рабский труд. Это мой профессиональный интерес.
Что касается повседневной жизни, то после 17 лет проживания в Японии я вернулся обратно в Калифорнию. Я помогаю управлять семейным виноградником и, как правило, летаю в Японию строго по делам. Многие удивляются, но мне действительно интересно фермерское хозяйство. Мы с женой купили дом в Фресно в июле прошлого года, и он находится примерно в 20 милях от места, где я родился. Мы делаем все возможное, чтобы заполнить наше жилище мебелью и искусством в стиле модерн середины 20 века.
В моем гараже стоит несколько старых итальянских скутеров. Если раньше я часто катался на старых мотоциклах, то теперь моя страсть — это скутеры, особенно старые Vespa и Lambretta. Сейчас интересны и автомобили. В моем гараже их пока нет, но в будущем я планирую купить Land Rover Defender и Alfa Romeo 155.
В колледже я изучал социально-культурную антропологию, это тоже определило мои интересы. И помогло мне во многих моих начинаниях. И последнее, но не менее важное увлечение: кошки и собаки. Я обожаю своих животных.
Вы — заядлый путешественник. Какие места вам понравились больше всего?
Честно говоря, я не смогу назвать то место, которое мне понравилось больше всего. Я не буду брать в расчет Японию и США, поскольку большую часть времени я нахожусь именно там. Но я люблю посещать Англию и Италию. Кроме того, у меня много приятных воспоминаний от Канады, Китая, Франции, Нидерландов, Германии, Австрии, Испании и Египта. Теперь мне предстоит посетить Австралию, Тайвань и Россию. Я очень надеюсь, что все получится, и у меня получится встретиться со всеми друзьями и клиентами.
Если не секрет, поделитесь своими планами на будущее.
В основном всё то же самое, что и в прошлом году. Я выпущу 2–3 модели ботинок и продолжу работать со всеми, с кем мне по пути. Мне бы хотелось найти 1–2 новых магазина для сотрудничества. Но я не хочу, чтобы всё это было быстро, поэтому буду избирателен в своём выборе.
Напоследок, нам хотелось бы порассуждать с вами о моде на винтажный стиль. Вы застали его зарождение, пик популярности (волна Heritage) и то, в каком состоянии винтажный стиль находится сейчас. Как вы думаете, что станет с ним в будущем?
Он останется таким, каким и был. По крайней мере, в обозримом будущем. Я думаю, что ещё в 2010 году многие люди в индустрии моды думали, что это всего лишь мимолетный тренд. Так думали и они, и их клиенты. Но мы занимаемся стилем, кстати, тоже этическим, а мода не касается таких людей, как я. 2017 год был лучшим для моей компании. И каждый человек, с кем я работал, продолжает расширять своё дело в 2018 году. Я думаю, этот год будет отличным.
https://www.instagram.com/john_lofgren/