Володя: Конкретного момента не было. Интерес к традику появился одновременно с интересом к татуировке. В интернете увидел, как это смотрится на теле, и решил попробовать себя в этом стиле. Были и есть небольшие метания в подстили, но в целом мой путь до традика короткий.

Витя: Начал татуироваться сам. Что-то нравилось... В 2009-2010 году было не так уж много информации или я не знал, как её надо искать. Поэтому путь был долгий.

Митщит: Я познакомился с татуировкой благодаря Володе. Сперва мне нравился New School и прочие темы в таком духе, но потом я познакомился с традицией и начал больше ориентироваться на неё. Стал «‎создавать» продукт — рисовать традиционную татуировку, специально ограничивая себя, чтобы обучиться этому. Стал больше рисовать, и пришло понимание — меня уносит куда-то «‎не туда» и хочется на самом деле чего-то другого. Нестандартных мотивов. И потом вовсе перестал загонять себя в рамки, решил больше экспериментировать и делать то, что по кайфу.

Ганыч: Все стало серьезно — когда я стал интересоваться традицией. До этого всё было несерьезно. Когда я начинал делать татуировки, меня учил мастер, который делал что? Графику. Все, что он умел, мне показал — я так и стал пробовать. Потом в моменте, когда графика стала общественно приемлемой татуировкой, как традик в 90-е, заполонила собой всё пространство, я понял, что больше не хочу в этом стиле работать. Я стал рисовать что-то своё: тяжёлые и толстые контура, более плотные покрасы, но это было далеко от традиционной татуировки. Это был период, когда все, кто ни попадя называли себя «‎художниками» — тогда же и появились все эти минималистичные татуировки. Ассоциировать себя с ними мне не хотелось. И вот, в моменте я узнаю про традиционную татуировку — это было совсем другое погружение. Я понял, что это словно классическая живопись — до тебя всё изобретено, твоя задача лишь «‎высказаться», используя определенный инструментарий.

Ганыч: Тут важен фактор погружения потребителя. Он был субкультурным, потому что люди внутри субкультуры ориентировались на западных исполнителей. А для западных исполнителей традиция считалась фундаментальной в татуировке. И для них это было обыденностью. В России же всё у них перенимали. Преемственность, причём самая простая. С появлением широкополосного интернета все границы размыло. Каждый день ты можешь быть кем угодно, как субкультуры могут существовать — я вообще не понимаю. Каждый день ты можешь попадать в новые тренды…

[А в традиции есть свои тренды?]

Мне кажется, тренды вообще присущи для любого проявления общества. Всегда есть какой-то популизм, как это бывает: кто-то из ведущих исполнителей подхватит момент, например, сделает репринт на очень старую всратую картинку. Так как у него большое число подписчиков, наблюдающие татуировки быстро подхватывают этот тренд и разносят его дальше. Но этот тренд — вспышка, он всегда недолго существует. Месяц, максимум. Год…
Например, русская криминальная татуировка. Появились эти книжки, они пришли в Европу, их подхватили, и они прожили года два. Теперь это не актуально. Все попробовали, поигрались – всё, не интересно. Также бластоверы.

Саня: Наверное, надо быть субкультурным человеком, чтобы это принимать. Мне вообще кажется, что субкультура — это какое-то устарелое слово. Сейчас все во всём и ни в чём одновременно. Поэтому, наверное, нет. Есть у нас в студии ребята, поток панков и хардкорщиков, вот у них в татухах это прослеживается. Но опять же, это не 100% потока. Приходят взрослые дядьки и тётьки, которые совсем не в этом всём.

Володя: Сейчас татуировка более субкультурная, чем тогда, когда традиционная татуировка был в тренде.

Витя: Сейчас больше субкультурная?

Володя: Мне кажется да.

[-Но сейчас же мастеров становится все больше?]

Володя: Вряд ли.

Митщит: Границы очень сильно размылись. На фоне того, что даже было 5 лет назад по стилистике можно было что-то понять: было совсем немного стилей, на которые все и ориентировались. Сейчас — лютая мешанина… [У людей в головах в том числе]. Да, у всех в головах куча разных тем. Но, я считаю, это даже прикольно — каждый более интуитивно выбирает то, что он хочет. Раньше ж люди выбирали так: «‎Хм, какой же я стиль хочу?». А сейчас все смотрят иначе: «‎Пиздато! Делаю!».

Ганыч: Если мы говорим о России, то всё в ней варится вне зависимости от остального мира. У Володи — третий путь. Так что тут своя атмосфера!

Витя: Мейнстрим дал свои плоды — на улицах никто не обращает внимания, что ты зататуирован радикально.

Митщит: Если ебальник не забит. (смеёмся)

Витя: Да, всё ушло в мейнстрим — это и хорошо, в целом.

Митщит: Это даёт развитие. Люди начинают присматриваться — если они интересуются, то сначала, возможно, понаделают всякой шляпы, а потом поймут, что им на самом деле хочется.

[Порог этой шляпы сужается – сейчас же не надо набивать себе десять ласточек, чтобы понять, что это – лажа…]

Витя: Да и вообще — возрос выбор татуировщиков. И почти все в техническом плане делают хорошо. Раньше было не так — трудно было найти того, кто хотя бы ровно проведёт линии. (смеёмся)

Витя: «‎Там», конечно, история намного богаче. Культура развивается с 1800-х годов. Наша культура намного моложе. Но есть много хороших мастеров в разных стилях, которые востребованы и за рубежом. Поэтому не сказал бы, что есть явное «‎отставание»...

Митщит: Скорее притормаживание. Хотя сейчас есть интернет…

Саня: Наверное, в чём-то дела идут действительно хуже, но, а когда было лучше? Россия в целом находится в «‎недогоняющей» позиции по большинству вопросов. В плане отношения к татуировке как к искусству и визуальному оплачиваемому труду — оно пока что весьма неразвитое. Люди еще не совсем осознают это как культуру и труд, серьезный и тяжёлый. Это стало развлечением, потому что татуировку «‎хочется», и хочется быть частью чего-то крутого. И в то же время не настолько крутого, чтобы в это углубляться и разбираться дальше.

Витя: Да, отличие чувствуется в понимании у людей. Не знаю, с чем это может быть связано, возможно с финансовым достатком. У людей в России нет много денег на татуировки. «‎Там» люди коллекционируют татуировки, и для них не составляет особого труда пойти и оставить определенную сумму за новую татуировку. Это своего рода досуг или приятное времяпровождение.
«‎Там» люди больше идут за конкретным стилем определенного человека, делают по готовым эскизам. Ценят индивидуальность мастера. А в России до сих пор сохраняется тренд на кастом — чтобы мастер нарисовал эскиз по идее клиента.

[В Европе меньше кастома?]

Витя: Да, там больше выбирают из твоего «‎готового», скажем так. Но я сужу по себе как guest-artist. Возможно, это особенность культуры езды по гостевым спотам, что люди хотят твой стиль и не хотят тебя сильно напрягать, поэтому выбирают что-то из уже имеющихся эскизов.

[А что там еще примечательного в плане культуры вокруг татух?]

Витя: Татуировка там — это же вообще бизнес. В России же вся эта «‎движуха» же вообще не урегулирована. А в Европе это огромная индустрия, в которой люди зарабатывают и соблюдают внутренние законы, как и на любой другой работе. Лицензия, проверяющие органы, налоги и всё такое — в культуре европейской татуировки всё это прописано супер-чётко.

Ганыч: В США и Европе есть такая тема — Apprenticeship. Это просто ученичество. Ты берешь кого-то в подмастерье, и он начинает наблюдать за всеми этапами от и до. От общения с клиентом и работы с рисунком, до банальной стерилизации инструментов, помещения и поверхностей. И когда ты слышишь, что кто-то за 10 уроков всё это даёт — это 100% развод. Экспресс-курсы? Ты принесешь сертификат ноготочницы, как и везде. Ученичество — это пласт гораздо больший, так что на курсах тебе просто дадут по верхам: эти вещи называются так, всё состоит из этого, вот, ты покупаешь себе стаф… И всё.

Apprenticeship — человек, попадая на него, пребывает внутри коллектива. Он не садится за «‎урок» под слова: «‎Здравствуйте, как у вас дела?» Нет, он словно подсобный рабочий. И будучи внутри коллектива он погружается абсолютно во все аспекты деятельности. И это — единственно правильный путь. Преемственность. Подмастерье, как у кузнеца, например, да и вообще везде. Но это есть только в Европе. У нас этого не было.

Есть и другая тема в Европе, не знаю, с чем это связано, может с экономической напряженностью. Появляются, не знаю, как их назвать лучше, домушники или домовые, которые в конце концов находят друг друга в интернете и объединяются вместе, создавая отдельные студии. Не знаю насколько их среда из себя исторгает, особенно в организации конвенций. Когда им задают вопрос: «‎Почему вы не принимаете таких ребят и не даёте им дышать?». Но тут ведь момент — ты можешь объединиться в творческое объединение, совсем не понимая, что ты что-то плохо делаешь или плохо работаешь, и заявлять, что новые вершины изобретаешь: «‎Я — искусство, а вы все отсталые, деграданты и консерваторы». А тебя могут отбривать по реальным причинам. И этот момент присутствует — среда тебя исторгает. Поэтому у тебя два пути: либо ты находишь таких же и создаёшь underdog-объединение, либо идёшь на apprenticeship.

Ганыч: Есть несколько моделей guest-spot'а. По одной ты можешь попроситься сам — и классно, если тебя принимают. Но лично я достаточно самокритичный и иронично ко всему отношусь, поэтому просить людей о чем-то мне не очень хочется. Поэтому я бы поехал только в том случае, если бы меня самого пригласили. А таких случаев, чтобы это были зарубежные мастера, которые мне нравились, у меня было всего лишь три.

[Ну, это, на самом деле, немало]

Дело в другом. Сколько мне предложили — а сколько я поехал? Мне предлагали поехать в Испанию, и я понимаю, что нужно заморочиться, чтобы туда поехать. Телодвижения, вложения финансов… Когда ты заморочен на своих делах — это особенно в тягость. А когда ты понимаешь, что для развития своей деятельность — это классно, то могут появиться много других «‎не». Из очевидного — Испания не самая экономически развитая страна, от этого там формируется средний ценник на татуировку. Я понимаю — если поеду туда, то скорее всего либо уйду в минус, либо вся поездка встанет в ноль. При этом я потрачу время, за которое я мог бы здесь сделать кучу всего, кроме татуировки, а сама татуировка дала бы мне деньги, и это уже плюс. Большая проблема — когда ты ездишь куда-то как татуировщик, ты начинаешь думать, что мог бы где-то поработать, и начинаешь считать….

Митщит: Нравится, что люди стали открыты к новым темам. Что изобилие рынка и возросшее число самых разных татуировщиков стёрли очень много предрассудков, связанных с татуировкой…

Саня: Все, что связано с татуировкой, напрямую связано с интернетом и тем, как он влияет на людей и их отношение к вещам. С одной стороны, хорошо, что информация распространяется быстро и все могут её легко получить. Люди видят, какие мастера в мире есть и чем они занимаются, и уже не думают, что какой-нибудь Стрелок на районе — это вышка. С другой стороны, распространилось это не только на клиентов, но и на мастеров. Раньше татуировка была больше связана с преемственностью, даже среди нас много ребят, которые учились колоть в проходных студиях у дядек постарше… Сейчас — домашняя татуировка, всякая такая движуха: захотел – заказал с алиэкспресса тачки. Конкуренция — это круто, с другой стороны далеко не каждый может отличить чувака с тачкой от алиэкспресса от мастера, который из себя что-то представляет и может хорошо сделать свою работу. Оценить качество «‎продукта». Поэтому конкуренция становится и сложнее, и бессмысленнее. Но я говорю не про наше время, и, наверное, не про Россию, а про весь мир.

В Европе ведь как было: есть, допустим, один шоп на весь город. И если чувак открыл его, значит он решил посвятить всю свою жизнь этому делу. И ни у кого не возникает вопросов мастер он или нет. Никто не сомневается в его профессионализме. Сейчас мастеров много, шопов много, по поводу профессионализма… Вопросов много. Но не всегда они есть у потребителя. Потребитель в России смотрит на ценник — если он дешевле кроссовок... Точнее, если с покупки кроссовок останется что-то на татуировку — то ништяк! Значит можно идти и делать.

Влияние интернета — это как история о стакане, который наполовину полон и наполовину пуст. Круто, что теперь мы можем выйти на людей, о которых никогда бы не узнали без интернета, продавать свой мерч в Европу и США, нас могут позвать на какую-нибудь конвенцию и просто в гости. Но вместе с этим мы видим кучу людей, смотря на которых возникает вопрос: «‎Как к ним люди вообще идут добровольно?». Нельзя же взять и объявить: «‎Вот, к нему ни за что не ходите!». Нет, так это не работает. Выбор делает человек, и помогает ему в этом интернет. Поэтому татуировка в России хаотична — вроде бы есть куча возможностей, но вместе с ними и куча преград...

Ганыч: Почему вообще приходят в татуху? Мне кажется, что все видят её как деятельность, в которую можно прийти, ничего не имея, «‎заебись устроиться» и наладить своё экономическое положение, стать социально востребованным и обзавестись личным комфортом. Я смотрю на многих — и им этого достаточно! Творчество? Ну да, все о нём говорят — надо же спекулировать, как-то продаваться.

Некоторые, ввиду собственной зашоренности и слаборазвитости, не понимают, что они вторичны и плохи в своём исполнении. И что начинается дальше? «‎Я нихуя не умею, я инфантильный и нигде не состоялся, что же мне делать?», - правильно, начать колоть татуировки! «‎Что для этого нужно? В интернете есть вся информация!». Такой человек берёт и записывается на все эти курсы. «‎Но я же не умею рисовать!‎», - да не надо уметь рисовать, есть же интернет, референсов — до жопы. Их Все не перелопатить! Берёшь самый непопулярный референс и перерисовываешь его по-своему. Так, что будем делать? Конечно традик! Он смешной, простой, хули там делать — полоски водить! Простые плотные покрасы, нет смешения цветов, это не реализм — вроде бы всё легко. Вот так люди и попадают в это.

Я часто вижу спекуляцию, когда говорят: «‎У меня художественное образование». Художественное образование. В России. Извините, но у нас это академический рисунок. Живопись. Большинство школ такие. И большинство отсылают тебя к живописным техникам, учат своим приёмам и отсылают к своим референсам. Своя преемственность. А когда ты смотришь на традиционную татуировку, то понимаешь, что она формировалась совсем другим жанром – американским плакатным искусством конца XIX — начала XX веков. Это всё оттуда. Это не академический рисунок русский! И когда традиционщик пишет, что у него художественное образование… Понимаешь, о чем я.

Саня: Для тех, кто двигается в лучшую сторону – сейчас есть много клёвых инструментов, которые помогут идти к этому быстрее. Те, кто не двигаются — что им ни дай, это ничего не изменит. Поэтому, мне кажется, для нас всё складывается хорошо, в большей или меньшей степени. Для кого-то — может быть и плохо...

[А если взять коммерческий вброс, вроде школ татуировщиков, где "мы за 3 недели обучим вас всему с нуля?"]

Володя: Для кого-то это работает.

Саня: Для кого-то и курсы НЛП работают (смеёмся). Я думаю, у нас в шопе к этому скептическое отношение.

Витя: К курсам да.

Саня: Среди всяких зарубежных именитых дядей это мнение активно транслируется, они все не по одному разу расписали, что с этим не так.

Витя: У них там жёсткие протесты. Мастера прикладывают усилия, чтобы комьюнити «‎банило‎» такие школы.

Саня: А у нас как такового комьюнити нет. Поэтому этот вопрос такой… Есть проблема? Да. Смешно? Смешно. А чё мы можем сделать? …Такое себе…

Володя: В рамках курса — это то же самое, что и в космос за неделю готовить. Я, конечно, не сравниваю татуировку с космонавтикой, но в целом… Это также абсурдно.

Саня: Можно бесплатно целую неделю в гугле посидеть — результат будет такой же.

Витя: Но в Штатах и Европе есть прецеденты тату-школ. В каком-то из штатов, как мне известно, есть закон, обязывающий людей проходить через тату-школы… Прецедент совсем новый, и люди от него там, конечно, страдают. Но увы — они обязаны это делать. Даже если у них огромный опыт и был супер-крутой учитель — всё равно нужно прийти на эти курсы и месяц на них отучиться. Чтобы получить какую-то сертификацию.

[А вот конвенции проводятся. Есть же НОРМАЛЬНЫЕ, а есть ФИГОВЫЕ…]

Витя: Судя по отзывам, в том числе зарубежных ребят, которые приезжали в Россию, то…

Володя: …не всем всё нравится.

Витя: Да, «‎там» это скорее способ встретить новых людей, татуировщиков и клиентов. Хорошая возможность со всеми пообщаться и познакомиться. И заработать в том числе. Конечно, нужно заплатить какой-то взнос, но, во-первых, он не такой как в России. Хотя, казалось бы, почему? «‎Там» участие стоит 250-300 евро. А в России — 20-30 тысяч за бокс. Это другие деньги.
Плюс, здесь все и так друг друга знают - конвенции превращаются в вечеринки, где все встречаются, нажираются. И зовут на наколки тех же самых клиентов, которые у них и так татуируются, договариваются о моделях…

Митщит: …а в Европе чуваки садятся — и за день делают конвейер! Подходят люди, покупают мерч, листают скетчбуки и выбирают эскиз. Как будто на ярмарке — реальный базар! А у нас… Как выставка восковых фигур: «‎Вот, смотрите, мы тут татуируем».

Витя: Конвенция — это целое событие для всего города. Настоящий праздник! Люди приходят не только забиться, но и просто посмотреть.

Митщит: Ну и не мешают там всё в одну кучу — все эти подвешивания… (смеёмся)

Саня: Кстати, делают! Делают вообще!

Володя: Ретро-вейв, понимаешь!

[У нас же всё сейчас в одну кучу сводят. Бабок побольше сгрести?]

Витя: В этом то и прикол. Там тоже зарабатывают на организации конвенций, но здесь – это причина номер один. Поднять бабла! (смеёмся)