Это был очень важный и яркий период в моей жизни, и, весьма опосредованно связанный с фотографией: время, когда я начал зарабатывать свои первые регулярные деньги, а вечерами, пока сторожил, мог проводить время с друзьями. Фотосалон был самый обыкновенный (он кстати до сих пор работает), куда местные жители приносили пленки из своих мыльниц и заказывали печать для альбомов. Если говорить о фотографии, то, поскольку там печатали огромное количество снимков, был брак, который печатники выбрасывали. Из урны я набирал себе коллекцию каких-то занимательных фотографий — засвеченных, искаженных цветов, прикольного содержания, абстрактных картинок. Собирал я карточки просто так — потому что очень нравились, нравилось в них и то, что эти снимки получались такими сами по себе, их выбросили, а я разглядел в них красоту. Где-то у меня до сих пор лежит пачка отпечатков 10×15 см.

Некоторые печатники в салоне собирали коллекцию «порномата» — интимных снимков заказчиков. Это была, конечно, удивительная история, очень многое тогда стало понятно про тайную жизнь окружающего мира.

Еще пару раз с друзьями мы проводили портретные съемки вечерами, в условиях лаборатории. На тот момент я уже начал увлекаться фотографией, снимал на папин «Зенит», тогда же начали появляться первые цифровые камеры — в салоне была возможность их потестить.

Это был период увлечения репортажем. Тогда был расцвет журнала «Русский репортер», появилась площадка «Photopolygon.ru». Общими местами для всех начинающих тогда фотографов были дома престарелых, цыганские поселения, репортажи с места локальных событий, репортажи о профессиях и образах жизни. На такой волне социальной фотографии захотелось сделать большой репортаж о детских домах в Нижнем Тагиле и окрестностях. Это были черно-белые жанровые фотографии. Но в те же времена взошла и звезда русского «Esquire», который транслировал совершенно другой подход к фотографии, построенный на проектном подходе. В тех публикациях часто можно было встретить и искусственный свет, и постановку, типологию, серийность и т. д. Так вот, однажды на съемку я прихватил софит с алюминиевым плафоном и сделал серию портретов ребят, которые готовились к празднику в доме. Так получилась моя первая портретная серия. Если отступить немного от вопроса, то за эту тему теперь я бы не взялся – не смог бы работать в виду совершенно нового «зрелого» понимания проблемы.

Вышеупомянутая площадка «Photopolygon.ru» была создана для репортажных, документальных, стрит фотографов. Ты выкладывал серии, а участники ставили оценки, могли плюсовать фотографии, а могли ставить и отрицательные баллы. Так складывался рейтинг фотографов. Я был на хорошем счету. Однажды вечером я выложил на «полигон» ту серию детских портретов — утром обнаружил рейтинг -80 баллов. Чуть позже эта же серия побеждала в международных конкурсах, я ее показывал на потрясающем и, к сожалению, единственном масштабном портфолио ревью в 2011 году в Москве, и эта серия однозначно выделялась всеми участниками среди моих работ. Эта ситуация была интересной иллюстрацией про то, как тогда разделялись миры фотографии в России, какие были четкие границы между жанрами.

Такого решения я не принимал. Я с удовольствием могу работать в любом регионе. Да, действительно большинство работ сделано на Урале, но только потому, что я тут живу. По поводу того, что вокруг, легче и точнее можно рефлексировать, ну и взяться за новую тему проще, когда она рядом — не нужно искать дополнительные возможности — просто пошел и делаешь. Таким образом, у меня накопилось масса материалов, которые грех не объединить в масштабное исследование Урала.

Работать с реальностью люблю, потому что, как ни странно, ничего более сказочного — нет. «Дополнять» реальность в некоторых работах мне нравится, потому что хочется показать одновременно несколько измерений, не только доли секунды конкретного момента, но еще и что-то находящееся вокруг этого момента, вокруг объекта, темы. Я часто погружаю действительность в какой-то заданный мною контекст.

Особенность этого проекта в том, что время в нем играет особую роль. Чем дольше ты занимаешься, тем больше новых дверей перед тобой возникает и открывается. Многие старообрядческие общины не очень охотно идут на контакт с внешними, поэтому крайне важны рекомендации «от своих», а таковые появляются только тогда, когда к твоей работе появляется доверие и понимание, того, что ты делаешь и зачем. В этой связи, чем больше мест я посещаю, тем больше новых я смогу посетить. Также мне очень помогают люди из старообрядческой среды, с которыми мы подружились на фоне проекта, мы поддерживаем связь, обмениваемся информацией, контактами. Также часто так случается, что в одно и тоже место, общину я могу возвращаться по многу раз, при этом в первое свое появление может быть не снято и не записано ничего.

Этот проект стартовал в 2016 году и делается до сих пор. И если говорить о работе на Урале, то проект действительно начался как исследование местной ситуации, но разросся до изучения явления в целом, вне зависимости от территории, всеми доступными средствами. На данном этапе я взял около полусотни интервью, посетил более сотни населенных пунктов, сделал тысячи фотографий, в проекте представлены 9 старообрядческих направлений. Теперь у меня есть планы по новым локациям, также я работаю над отдельным исследованием связи истории и современности старообрядчества на примере одного города — Екатеринбурга и его окрестностей, надеюсь результатом станет очень классный сайт. В этом «подпроекте» главная задача — оживить исторические события, объекты, персонажей в памяти, повседневной жизни современных старообрядцев, потомков, просто горожан, а также предложить зрителям/читателям новую карту, а в идеале — картину мира.

Еще, если продолжить говорить о ходе работы, то, действительно, в большом проекте много внутренних, более мелких. Так, в ковидные годы я задался целью рассмотреть важность локального, исторического контекста и, с помощью интернета, сделал «Русский пейзаж» — ряд интервью с представителями зарубежных общин, а также серию пейзажей со старообрядческими храмами с помощью Google Maps.

Касаемо компромиссов. Я стараюсь быть максимально тактичен с героями и соблюдаю все установленные границы. Так, например, если меня просят не снимать в какой-то момент, либо какие-то вещи — я этому строго следую. Фотографироваться готовы далеко не все из моих героев, при этом я могу, например, записать интервью. Часть из того, что я вижу и где бываю вообще невозможно никак зафиксировать, но это все равно очень важно для моего собственного понимания и развития. Мне не раз говорили: «отрасти бороду, тебя будут принимать за своего». Я принципиально против такого подхода — для меня важно оставаться «внешним», сохранять честную дистанцию, в данном случае я не приемлю никаких тайных способов получать информацию. Также я всегда отвечаю, если такой вопрос возникает, что крещен в традиции РПЦ. Да, иногда я испытываю к себе определенное отношение, но мне кажется это тоже важно для понимания темы.

Каждый проект во мне что-то меняет, но, поскольку работа обычно идет долго, мне трудно сказать, что именно, эти изменения происходят медленно. Естественно, что всегда это масса новых знаний, расширенная картина мира, переосмысление уже имеющихся [знаний] и более глубокое понимание того, как живут люди, во что они верят, как воспринимают других людей и место, где живут. Если постараться что-то осмыслить про «Право веры», то:
1. Появилась новая — «старообрядческая» карта региона, страны, мираж;
2. Произошло переосмысление моих собственных религиозных представлений;
3. Обрел новый очень интересный круг знакомств;
4. Я совершенно иначе теперь смотрю на многие исторические процессы, явления в России;
5. Мое понимание окружающей действительности, общества существенно обогатились.

Такого страха нет, поскольку есть множество интересов на совершенно разных территориях. Просто для их реализации в данный момент нет возможностей. Это с одной стороны, а с другой я вообще не верю в исчерпаемость тем.

С этим я уже несколько лет как завязал, по ряду причин. Но это было очень интересно, и, при случае, я легко вернусь к преподаванию снова. Вообще я много чему обучал в своей педагогической деятельности, и, если встречаются заинтересованные, отзывчивые студенты — это очень вдохновляет. Ты видишь, как у них получается, как они переходят на новый уровень и это ужасно приятное чувство, когда спустя годы ты видишь, что человек профессионально занимается чем-то, что ты помог ему освоить. Плюс хорошие студенты дают большой заряд, это скажет любой преподаватель.

На меня, как на фотографа, все это влияло тем, что я постоянно осваивал новую технику, знакомился с разными возможностями оборудования, разными жанрами фотографии. Конечно, все это расширяло собственный рабочий инструментарий.

Как я говорил выше «в столе» лежит несколько тем разных масштабов. Сейчас мне нравятся такие направления: мифология — ее различные формы и места бытования, влияние исторического прошлого, традиций на современность, жизнь различных сообществ и субкультур.