Это интересно, странно и очень круто. Мой дедушка был мастером карикатуры. Он мог быстро нарисовать скачущую лошадь или богомола всего несколькими карандашными штрихами. Когда он служил в армии, это было своего рода приколом, которым он развлекал себя и своих сослуживцев. Он показал мне, как нарисовать Килроя, выглядывающего из-за края стены. У него был красивый почерк, и он всегда заполнял все свои письма ко мне рисунками на полях и на обратной стороне листа. Одна из моих тетушек в 80-х и начале 90-х годов востребованной художницей из центра Нью-Йорка. Она создавала огромные коллажи или делала что-то вроде того, что писала номер телефона на дюжине деревянных рыбок и оставляла их у причалов на берегу реки. Потом незнакомцы находили их и оставляли сообщение на автоответчике. Она также собирала случайные вещицы и разную американщину, которой были забиты квартиры, где она жила. А жила она среди промышленных кирпичных зданий в районах города, изрисованных граффити. У нее было много странных друзей, которые были наркоманами или музыкантами, как B52s. Каждый визит к тёте был для меня захватывающим событием. Она поощряла мою тягу к рисовани., всегда дарила мне скетчбуки, карандаши и маркеры. Позже она подарила мне книги по искусству на такие темы, как постеры фильмов о монстрах, история журнала Mad и т. д.

Мне нравятся все. Я люблю комиксы золотого века или любые комиксы с 50-х до конца 80-х годов, когда художники освоили реалистичную анатомию. Я также люблю авангардный стафф от Арта Спейгельмана, Уилла Эйснера и других подобных художников. Люблю ТВ-мультики, вышедшие до моего рождения, а также мультики из своего детства, например «Рен и Стимпи» и «Бэтмена». Добавьте сюда все комиксы Underground и анимацию Ральфа Бакши. Честно говоря, меня вдохновляет все. Любой фильм, снятый в Нью-Йорке в 70-е годы, просто великолепен. Я также рекомендую все фильмы о Рокки.

Свобода и смелость парней, которые его создали. Наглость, которой нужно обладать, чтобы нарисовать безумную фразу или красочное безумное лицо на обочине шоссе с проносящимися мимо машинами и грузовиками. Приключение, загадка. Я подумал о Человеке-пауке или Бэтмене, но гораздо круче. Я был очарован крутым поведением Джона Коннора-младшего из «Терминатора 2», рэп-музыкой, скейтбордингом, катанием на роликах; все это я бросил в одно ведро с граффити. В те времена эти субкультуры были очень органично переплетены. Я знал, что за этим должно стоять какое-то сообщество, к которому я хотел принадлежать. В детстве я был в некотором роде одиночкой. В моем воображении существовала разношерстная группа неудачников, которые еженедельно встречались в тайном клубе или на заброшенном складе, и я хотел найти такую группу.

Нью-Хейвен, штат Коннектикут, - самый большой город штата и культурный центр с музеями, ресторанами и общим городским ростом, который никогда не замедлялся. Как и в большинстве городов Восточного побережья, в нем много чернокожего и пуэрториканского населения. А также итальянцы. Близость к Нью-Йорку придала ему много стиля и энергии. Нью-Йорк находился в нескольких минутах езды на поезде, и на самом деле его прозвище было просто C.I., сокращенно от The CITY.

В Нью-Хейвен приезжали многие райтеры из больших городов, вроде Бостона и Нью-Йорка, или из других частей штата Коннектикут. Пик граффити там пришелся на 1990 год, а к 96-му году там оставалось очень мало серьезных активных райтеров. Сейчас все совсем по-другому, и это возрождение не только в плане количества новых райтеров и граффити.

Филадельфия - это отдельный город, практически не связанный с Нью-Йорком. Он изолирован и гордится тем, что у него есть свой собственный колорит, сленг и движение.

Граффити в Филадельфии — это часть взросления. Оно вписано в культуру. У каждого ребенка есть свой стиль поведения, которому он научился или скопировал у одноклассников, людей из их окружения или старших членов семьи. Граффити здесь — это очень глубоко укоренившаяся тайная субкультура, в которой участвуют все возможные типы людей. В Филадельфии больше чернокожих писателей, чем в других небольших американских городах. Здесь также много активных бомберов старше 50 лет.

В Нью-Йорке есть всё, все и в любое время. Ничто не сравнится с Нью-Йорком.

TGE началась с переписки между мной и Esteme в 1999 году. Он уехал из Филадельфии в Атланту. Именно он посоветовал нам создать команду из нас двоих и наших общих друзей Ronin и June. После этого все только разрасталось. Mast и Empty переехали в Бронкс, Totem и Saver — в Атланту, а Jedi5 Eptic и Jurne — в Нью-Йорк. Это был первоначальный основной состав. За два с половиной десятилетия из группы ушла горстка писателей. Сейчас мы довольно тесно сплочены, все общаемся и стараемся работать над проектами вместе. Наша команда означает «The Great Escape». Речь идет о практике граффити как побега. Для каждого человека это означает что-то свое, но признание граффити как формы эскапизма лежит в основе. Это также имеет двойной смысл, потому что часто приходится спасаться от закона и сильных мира сего. Надеюсь, госпожа Удача на вашей стороне, и каждый будущий побег всегда закончится удачно. Мы все смотрим на положительные стороны граффити, почитаем и уважаем друг друга как друзья и члены команды. Каждый со своим набором навыков и сил. По сути, мы стали той самой командой, которую я представлял, будучи ребенком.

В последнее время мои «правила» заключаются в том, чтобы создавать работы, связанные со старыми стилями и нюансами граффити. Я не хочу, чтобы мои куски были «легкодоступными» для людей, которые не разбираются в истории и традициях граффити. Мне наскучивает мой стиль, и я всегда хочу бросить себе вызов. Я хочу быть в состоянии создать что-то, что захватило бы меня в юности.

Я учился аэрографии, пробуя, борясь и совершая множество ошибок. Я перебрал, наверное, более 10 пистолетов для аэрографа. Я хотела научиться этому с детства, но это требовало слишком много и аккуратности. С аэрозольной краской было гораздо проще, и любой косяк был менее заметен, а иногда и вовсе выглядел круто.

Когда у меня родилась дочь, я начал серьезно учиться аэрографии. Должно быть, я почувствовал изменения в себе, стал более терпеливым, осторожным и целеустремленным. В течение нескольких лет у меня постоянно что-то не получалось, но я продолжал работать над этим. В один прекрасный день все получилось, и я понял, что рисовать аэрографом стало очень легко и просто, даже слишком просто. Первой по-настоящему «удачной» работой на футболке был нарисованный Олаф из фильма Frozen. Рядом с ним была цитата из альбома Mobb Deep «Shook Ones 2».

Это классический прием, когда популярный детский мультик мешают с уличным подростковым чувством. В моем детстве было полно таких вещей. И сейчас я тесно связываю всё это с граффити. Сейчас я смотрю мультфильмы со своей дочерью и черпаю идеи там.

Странных заказов у меня пока не было, но самым смешным, пожалуй, была фраза «JESUS SAVES, I $PEND». В сопровождении купидона в шляпе NY Yankee с мешком денег и дизайнерской сумкой через плечо.

Я люблю побыть в одиночестве, сосредоточиться, включить пластинку или подкаст с интервью с художником и музыкантами.

Режиссер сериала был граффитчиком. Мы оба из одного поколения, и знали друг друга. Я сказал ему, что являюсь поклонником этого документального фильма, а он был давним поклонником моих работ, поэтому он спросил, мог бы я заняться дизайном для футболки. Когда я посмотрел этот документальный фильм, мне захотелось передать персонажей сериала и атмосферу Нью-Джерси в целом с помощью карикатур, так что это была идеальная встреча умов.

Я готовлюсь к нескольким галерейным выставкам. А также работаю над более крупным проектом, который углубляется в феномен филадельфийских хендстайлов.

Мои музыкальные вкусы довольно эклектичны в наши дни, что является своего рода симптомом всей новой и старой музыки, которая доступна и представлена любому человеку в любых социальных сетях. Мои нынешние вибрации связаны с прослушиванием музыки за рулем и простираются от Билли Джоэла, Брюса Спрингстина, Public Image Limited до практически всего рэпа и R&B 90-х годов, на которых я вырос. На мое творчество сильно влияют обложки альбомов 70-х и 80-х годов, так что джаз-фьюжн, фанк, галактическая, психоделическая и прогрессивная рок-музыка, которую я открываю для себя. То, как оформлены альбомов этих жанров — очень сильно впечатляет меня.

В Филадельфии очень много истории, музыки, искусства и культуры. The Philly Sound и телешоу American Bandstand могут дать представление о том, почему первые авторы настенных рисунков на улицах решили сделать их такими большими, уверенными и стильными. Что касается структуры букв, цветов и символов, я бы отметил влияние эпохи диско и хэви-метала, от Бродвея до железнодорожных эстакад по всей Америке.